Оптина Пустынь и российское общество 19 – 20 вв.
   Подъезжающего к Козельску провожает с левой стороны вид глубокой долины, по которой в
широком русле протекает река Жиздра; а за нею встает сплошной, бесконечный бор, который,
покрывая нагорный берег реки, издали синеется, как подернутое туманом море. Но человек, который
впервые в этих местах, не видит всей этой красоты, его взгляд неудержимо притягивают белые стены
и золотые купола. У опушки леса, на холме, омываемом Жиздрой, стоит мирное пристанище иноков:
Козельская Веденская Оптина Пустынь.
   При спуске дороги на луговую долину Богоспасительная обитель открывается взору путника всею
красотой своих храмов и башен: с трех сторон, как волнующееся море, окружает ее дремучий бор; с
запада у самых стен несет свои воды река Жиздра; по ее левому берегу расстилается зеленым
ковром поемный луг, орошаемый излучистой речкой и несколькими озерками. С холма виден
невдалеке древнейший город Козельск, прославившийся шестинедельной защитой своего юного князя
от полумиллионной орды Батыя в 1238 году. Картину воистину русского простора довершают
нескончаемые поля, рощи и несколько сел где-то вдали.
   Кто хотя бы однажды посетил Оптину Пустынь, тот, вне всякого сомнения, долго не забудет этого
поистине красивейшего места и того благодатного влияния его на дух и сердце посетителя.
   Козельская Веденская Оптина Пустынь принадлежит к числу древнейших обителей нашего
отечества. Когда-то царь Михаил Федорович пожаловал монастырю земли и льготы. Кроме того,
известно, что Оптина пустынь была "смешанным монастырем" — для монахов и монахинь.
Существование таких монастырей было отменено в середине XVI века, поэтому в начале XVI века
Оптина пустынь уже, видимо, существовала. Это предание опирается также на древность
сопредельного ей города Козельска, известного в летописях с 1146 года, иноческие же обители были
необходимой, так сказать, принадлежностью древних городов России — их духовными крепостями. К
тому же, все монастыри в округе относятся где-то к XV и XVI столетиям. Но точно ни время, ни
причины основания Оптины пустыни не известны. В период самозванцев Козельск и все прилегающие
ему территории (и, видимо, пустынь тоже) были разорены врагом. Таким образом, погибли как
городские, так и монастырские архивы. С того времени остались нам лишь предания, передаваемые
из уст в уста среди братства Оптиной. Первое же письменное упоминание об Оптиной относится к
эпохе правлению Бориса Годунова.
   Название обители может происходить от русского слова "общее", но другие считают, что обитель
основал покаявшийся разбойник Опта (это имя такое). В 70-ти верстах оттуда находится одноименная
и столь же древняя обитель — Оптин Троицкий монастырь. Небольшое расстояние позволяет
предположить, что они обе имеют одного и того же основателя. Можно предположить, что Опта при
пострижении в монашество был наречен Макарием, почему и пустынь его (в которой сам он, вероятно,
был и первым настоятелем) удержала за собой название Оптиной. В древних письменных актах
обыкновенно писалось "Макарьевы пустыни Оптина Монастыря". Введенской же эта обитель начала
наименоваться лишь с начала прошлого столетия. Кстати, о написании слова "пустынь". Автор
просмотрел несколько источников. В дореволюционных источниках "Пустынь" пишется, как правило, с
большой буквы, а в книгах советского периода, в основном, — с маленькой. Не обладая достаточными
лингвистическими знаниями, автор не может определить наиболее правильную версию. Скорее всего,
обе эти версии равноправны. Вторая верна, потому что "пустынь" — не название данной обители, а
вид отшельнического поселения. А первая — так как в конце 18 века ставшая многолюдной Оптина не
была уже буквально пустынью, а называлась так лишь по традиции.
   Традиции... Конечно, традиции дают ощущение постоянства, надежности, они доказывают наше
уважение к предкам, любовь к собственной стране, патриотизм. Традиции несут огромную смысловую
и эмоциональную нагрузку. Автор согласен, чаще всего они необходимы. Но, как мне кажется, не
всегда. На дворе уже почти двадцать первый век. С тех пор, когда составлялись все церковные книги,
псалмы, писания и другая церковная литература, прошло много лет.
   Русский язык претерпел огромные изменения. Если простые люди еще кое-как, с трудом
понимают дореволюционные записи, то церковно-славянский понять без соответствующего
образования им, то есть нам, вообще не дано. Простые люди, ничего не понимают, что читается в
церкви, даже если заранее читать напечатанный текст молитв. Текст в этих молитвах — церковно-
славянский, не переведенный, а просто написанный дореволюционными буквами. Может быть, еще
век назад люди и понимали смысл написанного благодаря схожести языков, и то молитвы были
написаны родными им буквами — дореволюционными, чтобы простые, незнающие церковно-
славянского люди могли читать. Читать! А сейчас они не могут не то что читать — понимать не могут. А
это гораздо важнее, не так ли! И если тогда Русская Церковь провела соответствующую реформу, то
теперь причина для ее проведения несомненно более весома.
   Несмотря на это, российская духовность направлена лицом строго в прошлое. Кажется, что
власти церкви забыли о том, что революция произошла не вчера: русские люди и язык изменились до
неузнаваемости. Российское духовенство, к сожалению, очень далеко от народа и не чувствует по
причине своей образованности того, что простому народу не понятен язык церковной службы. Люди
душой тянутся к церкви, но непонятность, чуждость церковной службы не может не отталкивать их.
Верующие не могут до конца проникнуться происходящим в церкви. Очень печально, что церковь
становится спасительным ковчегом лишь для избранных, а именно для самих священнослужителей,
обладающих достаточными знаниями, скорее не понимающих, а знающих, что написано в церковных
книгах.
   Конечно, я понимаю, что литературный перевод на современный русский приведет к стиранию
границы между обыденным, мещанским и духовными, приведет к разрушению самой церкви, в конце
концов. Этого нельзя делать ни в коем случае. Автор, конечно же, имеет в виду реформу, аналогичную
предыдущей.  Мне кажется, что написание следует оставить уже существующее, а сам смысл все-таки
перевести на русский или, еще лучше — на дореволюционный так, чтобы средний человек, приходящий
в церковь, понимал все происходящее, но с некоторым трудом. Необходимость этой реформы
очевидна. Общество России сейчас несколько расположено к идее религии, но непонятность
православия отталкивает потенциальных (грубо сказал, конечно) верующих к параллельным
религиозным структурам, основная идея смысла жизни на земле и служения Господу которых
противоречит православной. Таким образом, несовершенность церковного порядка препятствует
выполнению церковью основной ее задачи.
   Автор — очень плохой христианин. Скорее, меня даже нельзя вообще назвать христианином,
потому что я в данное время вообще ни во что не верю и ничего не понимаю, что происходит со мной и
со всеми. Но, как бы то ни было, у меня есть какие-то собственные мысли, умозаключения.
Размышляя о задачах христианской церкви, автор пришел к следующим выводам.
   Философские задачи христианства очень сложны, и я не возьмусь претендовать на какое-то
особенно светлое понятие этого вопроса. Я понимаю лишь, что религия существует для того, чтобы
избавить человека от вечно присущего ему страха перед окружающим его миром, перед
неизвестностью, перед смертью, в конце концов. Вера дает человеку смысл к существованию,
улучшает его и в какой-то мере облегчает ему жизнь, прочерчивая ему границы, определяя за него,
что хорошо, что плохо, к чему надо стремиться. Вера дает человеку утешение и надежду на спасение.
   Задачи же церкви несколько другого плана. Церковь молится за процветание государства, за
безопасность границ и охрану страны от войн, церковь в своих воззваниях к Богу печется о каждом
человеке в стране и в мире и просит Бога не оставить людей. Церковь просит Бога спасти души
зачитываемых там по именам преставившихся, просит благословить рожденных, короче — ведет
большую работу, результаты которой, однако, воочию невидимы. Ведь человек, отстояв службу,
выходит из церкви и идет домой, и православная церковь уже не имеет над ним практически никакой
власти — только над его совестью. Человек становится предоставлен самому себе, а в одиночку, как
известно, с Лукавым не справиться. Человек читает Священное писание и, если и понимает его, то
неправильно, не так, как учит церковь. Нет одинаковых людей, нет одинаковых жизней, одинаковых
опытов. Каждый воспринимает Писание по-своему, и каждому человеку нужен собственный подход,
надо, чтобы ему помогли. И это далеко не отвлеченная от действительности идея автора: это
понимали и древние христианские деятели.
   Иоанн Лествичник: "Прельстившиеся, возложившие упование на самих себя, и возомнившие не
нуждаются в путеводителе" (Слово 1, глава 7); "Якоже корабль, имеющий искусного кормчего,
благополучно Божием содействием входит в пристанище: тако и душа, имущая доброго пастыря,
удобно на небо восходит, хотя бы прежде и много зла соделала. Как идущий по неизвестному пути без
путеводителя, удобно на оном заблуждает, хотя бы был и весьма разумен: тако и путь монашества,
самовластно проходящий удобно погибает, хотя бы и всю мира сего премудрость знал" (Слово 26,
главы 236 и 237).
   Святой Симеон Новый Богослов: "... молитвами и слезами умоли Бога показать тебе человека,
который бы мог хорошо упасти тебя... Лучше называться учеником учеников, а не жить самочинно, и
обирать бесполезные плоды своей воли" (1-я часть Добротолюб. глава 33, и 12 слов стр. 109) .
   На менее консервативном Западе такая неполноценность устройства церкви была понята еще в
IV веке. Так называемое "старчество" процветало сначала среди древних пустынников-монахов
Византии, а потом перешло и на Русь.
   Старцем мог быть только стяжавший своими духовными подвигами и личным опытом дар Духа
Святого, особый пророческий дар руководства своими учениками в невидимой брани на пути к
общению с Богом.
   Старец при глубоком смирении своим духовным взором видит душу человека. Старец обладает
даром прозорливости, рассуждения, иногда может исцелять от болезней; он указывает своему ученику
жизненный путь, открывая волю Божию. И, по мнению автора, очень важно то, что старцы не
утверждали какие-то истины, как церковь, не толкали свою паству перед собой на пути к Богу, а
использовали методы Сократа. Как известно, Сократ не указывал своим слушателям на правду, а с
помощью маевтики ("искусства повивальной бабки"), он как бы подводил их к духовному пути, в конце
которого находится истина. Истину каждый человек должен постичь сам, считал Сократ; так и старцы
не стремились ничего утверждать, они понимали, что человеку нельзя навязать ни веру, ни счастье.
   Но старчество не официальная иерархическая степень в Церкви, не административное
начальство или духовничество. Духовником может быть только рукоположенный священнослужитель, а
старцем — только обладающий исключительным даром от Господа руководить душой тех, кто
добровольно, доверчиво к ним обращается.
   Человек, который предается старцу, связан святым послушанием на всю жизнь. Старчество
состоит в искреннем духовном отношении духовных детей к своему духовному отцу или старцу.
   Преподобные Каллист и Игнатий сформулировали пять признаков такого искреннего духовного
отношения:
·      Полная вера к своему наставнику и предстоятелю.
·      Истина: говорить правду перед ним всегда и везде, не лгать ни словом, ни делом.
·      Не исполнять ни в чем своей воли, а стараться во всем ее отсекать; то есть ничего не делать
по своему желанию, а всегда и во всем искать совета своего наставника и предстоятеля.
·      Не прекословить и не спорить, так как "прекословие и спорливость бывают от рассуждения с
неверием и высокомудрием".
·      Совершенное и чистое исповедание грехов и тайн сердечных.
   Св. Кассиан Римлянин говорит: "Невозможно впасть в бесовскую прелесть тому, кто живет не по
своему хотению и разумению, а по наставлению старцев. Не может лукавый враг посмеяться над
неопытностью того, кто не привык по причине ложного стыда скрывать все возникающие в его сердце
помышления" (Собеседование 2-е о рассуждении, глава 10) .
   О важности этого послушания повествуют многие древние случаи и легенды. В Прологе 15
октября повествуется: "В ските был монах, который в продолжение многих лет был послушлив своему
отцу; наконец, по зависти бесовской отпал от послушания, и без всякой благословной причины ушел от
старца презрев и запрещение; ибо он имел от старца запрещение на непослушание. Пришедши в
Александрию, он был схвачен тамошним князем и принуждаем был отречься от Христа, но остался
непоколебим в твердом исповедании веры и за это был мучен и предан смерти. Христиане того града
взяли тело нового мученика, положили в раку и поставили оную в святой храм, но в каждую литургию,
когда дьякон возглашал: "елицы оглашенные изыдите", рака с телом мученика, к удивлению всех,
невидимою силой выносилась на паперть, а по окончании литургии сама собою поставлялась опять в
храме. Один Александрийский вельможа молился о разрешении этого недоумения, и ему открыто было
в видении, что замученный монах был ученик такого-то старца и за непослушание был связан от него;
как мученик, он получил венец мученический, а как связанный запрещением старца не может
оставаться при совершении Божественной службы, пока связавший не разрешит его. Тогда же
отыскан был и старец, который пришел в Александрию и разрешил связанного от запрещения. С того
времени рака уже никогда не трогалась со своего места. " Путь старческого "окормления" во все века
христианства признан всеми великими пустыннослужителями, отцами и учителями церкви самым
надежным и удобнейшим из всех, какие были известны в христианской церкви. Старчество процветало
в древних египетских и палестинских киновиях (общежительных монастырях), впоследствии насаждено
на Афоне, а с востока перешло и в Россию. Но вскоре при всеобщем упадке веры и подвижничества
оно понемногу стало приходить в забвение, так что многие даже стали отвергать его как
неофициальный, а значит, незаконный, еретический придаток церкви. В конце XVIII столетия
старчество было уже практически искоренено в России вследствие тяжелых гонений на старцев,
которые, как ни странно, были.
   Забытое как проявление высокой духовной жизни церкви, "венец духовных подвигов" ее
старчество возродилось в России и главным образом — в Оптиной Пустыни под влиянием великого
старца, архимандрита молдавских монастырей Паисия Величковского (1722-1794) и его учеников.
   Паисий родился в России, учился в Киевской Академии. Он долго искал духовного руководства на
Украине, перешел во Валахию, на Афон и затем — в Молдавию. Под его влиянием возродилось в
православии стремление к внутреннему подвигу и непрестанной молитве. Он с великим трудом собрал
на Афоне и перевел с греческого языка на славянский творения аскетических писателей, в которых
содержится учение о монашеском житии вообще и, в особенности, о духовном отношении к старцам.
Паисий Величковский воспитал множество подвижников, которые принесли его заветы и в Россию.
   В России старчеством прославились следующие обители: Саровская Успенская пустынь,
Флорищева Успенская пустынь, Голгофо-Рапятский скит Соловецкого монастыря, Валаамский Спасо-
Преображенский монастырь, а также скиты Троице-Сергиевой Лавры и Смоленская Зосимова
пустынь (в ней старчество укоренилось тоже благодаря содействию митрополита Филарета
Московского) В чиноположении своем относительно иноческого жития Козельская Введенская Оптина
пустынь вместе с немногими пустынными русскими монастырями имеет ту особенность, что в ней, по
примеру древних обителей и Афонских киновий (общежительных монастырей), с некоторого времени
ведено старчество...
   XVIII век был очень трудным для всего русского народа и для церкви тоже. Последняя четверть
этого века может быть по справедливости названа периодом настоящего оскудения обители. В
течение этого периода число братии, населявшее Пустынь, не только не превышало положенных по
штату семи, а даже порой не доходило до него. К 1770 году в монастыре остались лишь 2 монаха, а
иеромонах был "невидящий глазами". О трагическом состоянии Пустыни говорит и тот факт, что всего
за несколько лет у обители сменилось четыре настоятеля — ни один из них не видел возможным
поднять на ноги обнищавший монастырь, который еле мог совершать Божественную службу. Вскоре
Оптина Пустынь понесла еще одну потерю: преставился белый священник, и сам настоятель был
вынужден отправлять священнослужение без чреды.
   Эти события были уже последними свидетельствами упадка и оскудения Оптиной обители. В 1795
году Бог смилостивился над пустынью: высокопреосвященный Платон, митрополит Московский и
Калужский, обратил свой отеческий взор на нужды обители. Говорят, что ему очень понравились леса,
окружающие Оптину. Красота этого места помогает человеку на его пути к Богу, возбуждает в нем
стремление к уединению и молитве.
   Историю Оптиной Пустыни после обновления можно разделить на пять периодов.
1796 – 1829
    "В 1796 году преосвященный митрополит Московский Платон, посещая пустынь сию, признал
место сие для пустынно-общежительства весьма удобным; почему и решился оное тут учредить, по
образу Песношского монастыря. А дабы сколько можно успешнее провести предположение сие в
самое исполнение, то просил он у Песношского настоятеля строителя Макария дать ему для сего
способного человека, каковым и признан иеромонах Авраамий. Он, пришед на место сие, застал тут
несколько монашествующих, а строение, кроме соборной церкви, все деревянное, и то обветшалое и
т. д. " (Из Истории Российской Иерархии).
   Этот самый иеромонах о. Авраамий, до своего назначения бывший огородником, ввел в обители
примерный внутренний порядок, чем снискал себе уважение и почтение всего окрестного населения.
По мере увеличавшихся от того средств, занялся и материальным устойством обители при помощи
пожертвований боголюбивых граждан. Авраамий был вместе и учредитель, и зодчий.
   В 1801 году "за отличные услуги обители к общей пользе" Авраамий произведен в игумена
Лихвинского Покровского Доброго монастыря с управлением в то же время и в Оптиной. Но вскоре
немощь, а также и опасение, чтобы не нарушилось заведенное им в Оптиной благоустройство,
заставили о. Авраамия отказаться от нового достинства. Преосвященный удовлетворил его просьбу,
и он по-прежнему был оставлен начальствовать только в одной Оптиной Пустыни, но уже в игуменском
сане.
   1797 год был достопамятен для всех русских обителей милостивым вниманием к ним императора
Павла Петровича. По указу от 18 декабря, Оптина Пустынь в числе прочих получила по 300 рублей в
год "на вечные времена". Сверх того пожалована Пустыни мукомольная мельница и пруд. Эта
царская милость не мало способствовала начальному благоустойству обители.
   Шли годы. Авраамий, будучи уже даже в преклонном возрасте, не оставлял своего доброго дела.
По ходатайству преосвященного Феофилакта, епископа Калужского, благочестивый монарх (теперь
уже Александр Павлович) согласился на прошение отца Авраамия. С 1764 года в Оптиной не
разрешалось содержать более семи человек, но эта священная обитель привлекала много
богомольцев. По указу Святейшего Синода, Пустыни разрешено прибавить еще двадцать три
человека.
   Восполнив таким образом главнейший недостаток в Оптиной Пустыни, Авраамий не ослабевал, а
трудился и трудился, приумножая богатства его обители. Еще больше возрастало заслуженное им
расположение калужских архипастырей. Епископы Евлампий и Евгений оказывали особенное
благоволение к Оптиной пустыни. Преосвященный Евлампий даже желал провести в обители остаток
своих дней, и специально для него была построена особая келья.
   Бог судил о. Авраамию насладится плодами своих начинаний и трудов. После достопамятного
1812 года, когда он еще раз проявил себя замечательным настоятелем, достойным игуменского
звания, о. Авраамий прожил еще несколько лет, любимый и уважаемый всеми в обители.
   Занявшие его место не менее о. Авраамия заботились о благосостоянии и духовной жизни этой
обители. С каждым годом монастырь все разрастался и разрастался. Росло и его влияние в миру.
   Очень важной вехой в истории Оптиной пустыни был приход к власти митрополита Филарета,
который поддерживал установление старчества в монастыре. Как любитель безмолвной пустынной
жизни, он весьма много покровительствовал пустынной обители Оптиной, нередко посещая ее,
проживая иногда (во время постов) по целым неделям. Именно он основал в 1821 году при пустыни
скит во имя Св. Иоанна Предтечи, первого "новоблагодатного" пустынножителя. Филарет позвал туда
отшельников их Рославльских лесов — Моисея и Антония, а также трех других монахов. Это были
праученики Паисия Величковского, который видел в старчестве важнейший способ возрождения душ
человеческих. В 1829 году старчество было введено и в Оптиной при содействии ее тогдашнего
настоятеля о. Моисея. Оптина Пустынь была последней обителью, где ввели старчество. И именно в
этой пустыни оно пережило свой расцвет.
   Оптина Пустынь знаменита своей заботой о неимущих, сиротах, приемом паломников, своими
школами и госпиталями. Богослужения в обители длились по 8 часов, что составляло, по словам о.
Сергия Четверикова, "университет для русского народа". Но от бесчисленного множества таких же
монастырей Оптину отличает именно исключительное влияние ее старцев.
   Старчество в Козельской Введенской Оптиной пустыни было введено позже всех перечисленных
выше старческих обителей. Нам известны имена, наверное, всех старцев, живших в Оптиной за всю
недолгую ее историю: иеросхимонах Лев (Наголкин; ум. 1841) , иеросхимонах Макарий (Иванов; ум.
1860) , схиархимандрит Моисей (ум. 1862) , иеросхимонах Амвросий (Гренков; ум. 1891) ,
иеросхимонах Иосиф (Литовкин; ум. 1911) , схиархимандрит Варсонофий (Плеханков; ум. 1913) ,
иеромонах Анатолий (Зерцалов; ум. 1894) , иеромонах Анатолий (Потапов; ум. 1922) , иеромонах
Нектарий (ум. 1928) .
   В наши дни их подвиг продолжал живший в Караганде схиархимандрит Севастиан (Фомин; умер он
19 апреля 1966 года).
1830 – 1861
   Это период истинного расцвета Оптиной во всех отношениях. Материальное достояние Пустыни
значительно поправилось. К 1862 году Оптинское братство простиралось уже до 150-ти человек, в том
числе одних иеромонахов было 20. Но не об одном внешнем устроении обители и численности братий
заботился о. архимандрит Моисей, бывший пустынножитель Рославльских лесов. Благочиние и
продолжительность церковных служб, все внешние и внутренние порядки Оптиной Пустыни, весь
теперешний ее духовный строй — все это установилось и утвердилось в настоятельство о. Моисея.
Введением старчества о. Моисей упрочил и на будущие времена благоустройство и благосостояние
Оптиной пустыни.
   Первым старцем Оптиной был иеросхимонах Леонид (в схиме Лев, ум. 1841).
   С 1839 года Оптина Пустынь начала заниматься изданием общеполезных духовных книг, в
особенности свято-отеческих писаний (в славянском и русском переводах). Первыми потрудившимися
в Оптиной над изданием таких сочинений были жившие в Оптином Предтечевом Скиту иеросхимонах
Иоанн и монах Порфирий Григоров.
   Иеросхимонах Иоанн, который до этого принадлежал к сообществу раскольников и потому
подробно знал все их рассуждения, стараясь искупить свой грех, за десять (1839 – 1849) лет написал и
издал шесть книг, обличавших неправоту раскольнических "мудрствований".
   Одновременно с иеросхимонахом Иоанном другой Оптинский инок, о. Порфирий Григоров, издал
жизнеописания некоторых замечательных духовных лиц: схимонаха Феодора, настоятеля
Синаксарской обители Феодора Ушакова, Петра Алексеевича Мичурина, Пустынножителя Вассилиска
и других; помимо того — письма Задонского затворника Георгия, имевшего уже несколько изданий.
   Но самая активная издательская деятельность началась спустя семь лет, с 1846 года, под
руководством знаменитого старца о. Макария (Иванов, ум. 1860) . И опять же за этим богоугодным
делом стоит замечательный русский политик и священнослужитель — митрополит Филарет Московский.
   Иеросхимонахи Леонид и Макарий были учениками учеников великого старца Паисия
Величковского, игумен Антоний и архимандрит Моисей имели духовное общение с его учениками.
Поэтому издательские труды Оптиной начались именно с этого знаменитого молдавского старца.
Были изданы его жизнеописания, а затем — многочисленные его переводы, а также собственные
сочинения.
   С разрешения митрополита Филарета, братия Оптиной Пустыни занималась не только изданием
переводов Паисия Величковского, но также переводила сама и издавала знаменитые творения
"великих врачевателей душ человеческих": преп. Варсонофия Великого и Иоанна Пророка, аввы
Дорофея, Петра Дамаскина, Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Симеона Нового Богослова,
Феодора Студита, Анастасия Сунаита, святителя Иоанна Златоуста. Книгами, изданными оптинскими
старцами, руководствовались в своей духовной жизни многие поколения русских людей.
   Митрополит Филарет Московский (Дроздов) и профессор Московской Духовной Академии
протоирей Феодор Голубинский, бывший цензором оптинских изданий, дали высокую научную оценку
этим трудам старцев Оптинской обители.
   По мнению автора, издательская деятельность Оптиной была далеко не менее значительной,
чем духовная деятельность ее старцев. В наше время, да и тогда уже люди не способны отправиться
в паломничество, бросить все и уйти ради спасения своей души. Поэтому так важны в нашем духовном
образовании книги, таких великих и опытных людей. К тому же, разговор, даже со старцем — явление
временного действия, а книги как ни смотри, по сравнению со словами, вечные.
1862 – 1891
   Управление игумена Исаакия в Скиту, старчество иеросхимонаха о. Амвросия, духовное влияние
которого распространилось по всей России. Этот замечательный старец являет собой лучший пример
верующего старца и просто настоящего человека.
   О. Амвросий, вернее — Александр Михайлович Гренков, родился в 1812 году в духовной семье в
селе Большая Липовица Тамбовской Губернии. Он окончил духовное училище и духовную семинарию
города Тамбова.
   Он очень хорошо учился, веселый был, живой, за что его и любили все окружающие. Естественно,
что о монашестве Александр в детстве и не думал. Но в предпоследнем классе семинарии будущий о.
Амвросий тяжело заболел. Врачи были неумолимы в своем диагнозе: этому молодому человеку
ничего больше не светило в этой жизни. Александр знал, что он умирает, что болезнь его неизлечима.
А умирать ему не хотелось. Отчаявшись, он с просьбой к Богу: дал обет, что, если победит болезнь
Божьей милостью, то посвятит ему спасенную его жизнь — уйдет в монастырь. И, как уважаемый
читатель уже догадался, он поправился наперекор всем словам врачей.
   Окончил семинарию и имел несколько дальше путей в жизни. Он мог выполнить свое священное
обещание, мог продолжить учебу в Духовной Академии или получить хороший приход своей епархии.
Александр Гренков был человеком этого мира и не хотел класть на плаху голову своей светской жизни
и свободы. Он поступил домашним учителем в помещичью семью, прожил в ней два года. За этот
долгий срок он хорошо изучил нравы и обычаи различных слоев общества, что помогло ему в его
дальнейшей жизни, дав богатый материал для размышлений и осознания смысла и устройства жизни.
   В 1838 году Александр Михайлович получил место преподавателя в липецком духовном училище
и скоро познакомился со всем небольшим и гостеприимным населением этого городка, где его
полюбили за веселый характер, глубокий, ясный ум и обаяние. Приглашения на обеды сыпались на
молодого учителя, и у него было очень мало личного времени. Но, оставаясь наедине со своими
мыслями, он страдал от угрызений совести и чувства невыполненного долга.
   В 1839 году в селе Троекурово старец Илларион сказал Александру: "Иди в Оптину и станешь
опытным". Никого в городе не предупредив и никому не сказав ни слова, он исчез. Прибыл в обитель 8
сентября 1839, все еще терзаемый могучими сомнениями, от которых его избавил только оптинский
старец о. Леонид. Гренков остался в обители, отрезав себе дорогу обратно тем, что не вернулся до
назначенного ему училищем срока.
   В 1840 году он был принят в число официальных послушников. Через год он поступил по
руководство великого старца Макария. Этого обаятельного человека любили оба старца и вся братия
Оптиной.
   В 1842 пострижен в мантию, наречен Амвросием, посвящен в иеродиаконы, а в 1844
предоставлен к возведению в сан иеромонаха.
   О. Амвросий стеснялся, не хотел этого повышения, скромно считая себя недостойным его. Он
был очень мягким, податливым, и убедить его не стоило тогда никакого труда. Хиротония состоялась в
Калуге в декабре месяце. Возвращаясь в Пустынь иеромонах простудился, заболел желудком. С тех
пор он так и не смог поправиться. Свыше пятидесяти лет до самой смерти его мучил ряд болезней.
   Образованные люди в то время были довольно редки, так что следующие 16 лет о. Амвросий
помогал старцу Макарию подготовить к печати труды Паисия Величковского.
   Время старчества Амвросия совпало с зарождением в России интеллигенции, попавшей под
влияние рационалистических и материалистических идей (напр. нигилизм), которые ставили своей
целью достижение справедливости и счастья людей путем изменения политического и социального
строя страны. Многие ищущие истину люди скоро разочаровались в этих идеях. О. Амвросий умел
заполнить пустоту в душах этих людей, он мог разбирать самые запутанные состояния человеческой
души, мог дать человеку надежду и смысл жить снова.
   Народ просто тянулся в Оптину. В этой благословенной обители получили творческий импульс
самые видные люди русской литературы, политики, духовенства. В 1877 году приехал Ф. М.
Достоевский. Окружающая природа, беседы со старцами и атмосфера любви и гостеприимства,
царившие в этой обители, побудили его написать "Братья Карамазовы". Он писал: "Сколь много в
монашестве смиренных и кротких, жаждущих уединения и пламенной в тишине молитвы. На сих меньше
указывают и даже обходят молчанием вовсе, и сколь подивились бы, если скажу, что от сих кротких и
жаждущих уединения выйдет, может быть еще раз спасение земли русской! " Сказал он по-древнему,
не очень понятно, но ясно, в чем, по его мнению, была надежда русской земли.
   Также был у старца и известный русский философ Владимир Соловьев, но они не сошлись: их
понимание духовных истин было разным, старец не одобрял пути Соловьева, но убедить его не смог.
Как не смог и философ: о. Амвросий был уже не таким податливым, как в молодости, его вера была
сильна (а, может, сила воли).
   Костантин Леонтьев был почитателем старца и много времени проводил в Оптиной ради него.
Трижды был там и Толстой. Русский граф как-то пришел туда в лаптях и с котомкой за плечами. Жаль,
неизвестно, что на это сказал о. Амвросий. Он отнесся к этому скептически — показная внешность без
внутреннего содержания не приближает человека к нравственному совершенству. Последний раз в
Оптиной Толстой был с семьей в 1890 году, за год до смерти старца.
   Оптина благословила и помогла найти верную дорогу архимандриту Леониду (Кавелин; ум. 1891),
замечательному российскому археографу, начальнику Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, потом
настоятелю Новоиерусалимского Воскресенского монастыря и наместника Троице-Сергиевой Лавры;
а также священнику Павлу Флоренскому (ум. 1943) — великому православному философу и богослову.
   Старец Амвросий принимал посетителей до позднего вечера, кроме перерыва на чай и обед, не
отдавая предпочтения посетителям из-за их общественного положения. Такой образ жизни старец вел
свыше тридцати лет.
   Многие его высказывания достойны публикации. Автор приведет только те немногие, что я смог
найти, хотя, наверняка, за о. Амвросием, как и за Толстым ходили и ловили каждое слово, записывали.
   "Мы должны жить на земле так, как колесо вертится, чуть одной точкой касается земли, а
остальным стремиться вверх; а мы как заляжем, так и встать не можем". Вот именно встать людям и
помогал этот старец, что я считаю наиглавнейшей задачей церкви и священников, с одной стороны, и
нас, простых и глупых грешных людей, с другой.
   "Смиряться нужно перед всеми и считать себя хуже всех. Если мы не совершили преступления,
какие совершили другие, то это, может быть, потому что не имели к этому случая, обстановка и
обстоятельства были другие. Во всяком человеке есть что-то хорошее и доброе; мы же обыкновенно
видим в людях только пороки, а хорошего не видим".
   У старца, конечно же, было очень много почитателей, и один из них написал о нем: "Любить
ближнего именно так, чтобы желать ему всякого счастья, благословляемого Господом, и стараться
доставить ему это счастье было его жизнью и его дыханием".
   С самыми грешными из людей святой Амвросий (по некоторым моим сведениям, он был
впоследствии канонизирован) говорил на равных, давая этим им надежду возродиться.
   К старцу приходили больные не только душой, но и телом. Чаще всего он посылал в Тихонову
Пустынь помолиться угоднику Божию Тихону Калужскому или советовал таинство елеосвящения, а
иногда врачевал и своей молитвой.
   Сохранились и многочисленные упоминания о даре прозорливости старца.
   Многие великие старцы, столпы отечественного христианства, православия, основывали
женские монастыри: о. Иоанн-Кронштадский, о. Варнава, о. Герасим из Тихоновой Пустыни. О.
Амвросий подтверждает эту закономерность. Он создал Шамординский Казанский женский монастырь,
где и провел последние полтора года своей жизни, укрепляя созданную им обитель и наставляя сестер
в монашеском служении. Старец болел.
   10-го ноября 1891 года старец о. Амвросий, в простонародье ласково называвшийся просто
"батюшка Абросим", умер. Тысячи горюющих людей провожали его тело обратно в Оптину Пустынь,
взращенную им обитель добра и любви.
1892 – 1923
   Это был период, когда к религии, православию относились скептически, даже враждебно;
поэтому Оптина Пустынь как бы отошла в тень, о ней забыли, что позволило большевикам уничтожить
эту богоугодную обитель без особого политического вреда для себя.
   В 1987 году Оптина Пустынь была возвращена русской православной церкви, и мы можем
сказать, что начался новый период в истории этого замечательного монастыря. Братия Оптиной
продолжает богоугодную деятельность своих предшественников, в том числе и издание богословской
литературы.
   Издательская деятельность Оптиной Пустыни имела большое значение не только для
академических трудов богословов русской православной церкви, но и для широких общественных
кругов России. Соприкоснувшись с живым святоотеческим преданием православной церкви, нашли
свой путь в философии русские религиозные философы ("богословы в миру"): И. В. Киреевский (ум.
1856), А. С. Хомяков (ум. 1860), Ю. Ф. Самарин (ум. 1876), И. С. Аксаков (ум. 1886), К. Н. Леонтьев (в
монашестве — Климент; ум. 1891) и многие другие мыслители и славянофилы. Они содействовали
национальному возрождению самосознания и культуры славян, в том числе и на Балканах.
   Оптина Пустынь способствовала возрождению не только в среде монашества, но и в миру
делания непрестанной умной молитвы. Старцы Оптиной воспитали многих опытных духовников
Русской Церкви. Расцвет Оптиной совпадает с расцветом богословской науки в духовных школах
(академиях и семинариях), чему способствовала самоотверженная научная деятельность ученого
монашества и лучших представителей духовенства.
Библиографический список
1.   Русская Православная Церковь 988-1988; Очерки истории I - XIX вв. Вып. I; Издание
Московской Патриархии, 1988.
2.   Вечное. Март.1986.Великие Старцы Оптиной Пустыни.
3.   Собранiе писемъ блаженныя памяти оптинскаго старца iеросхимонаха Макарiя; Iзданiе
Козельской Введенской Оптиной Пустыни, Москва, 1862.
4.   Сергей Нилус. Великое въ маломъ. Записки православнаго — Сила Божия и немощь
человеческая — На берегу Божьей реки. Издание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1992.
5.   Оптина Пустынь (По книге Концевича "Оптина пустынь и ее время"). Издание Свято-
Введенской Оптиной Пустыни.
6.   Историческое описание Козельской Введенской Оптиной Пустыни. Репринтное издание Свято-
Введенской Оптиной Пустыни.
7.   Полный Православный Богословскiй Энциклопедический словарь. (соотв. тома). Репринтное
издание концерна "Возрождение", 1992.